Written by В Королёве и Болшево электричка набрала пассажиров, в вагоне стало многолюдно. Неудивительно, что «контра» пошла с проверкой повторно, уже в обратном направлении. В тамбуре хлопнула дверь и в вагоне прозвучала уже знакомая фраза: «Граждане, приготовьте билеты для проверки». Та же компания, контролёр и двое охранников, шли по вагону с проверкой. Теперь они шли из хвоста в голову, а это сложнее: вагоны дёргаются, так и норовят отбросить назад, обратно в хвост. Припадая вперёд и преодолевала силу тяготения, бригада уверенно продвигалась по вагону. Контролёр быстро проверяла билеты, гася их шариковой ручкой. Увидев меня, контролёр расплылась в улыбке, но радость эта была недоброй. Охранники выглядывали из-за контролёрской спины, предвкушая развитие событий. — Циолковская — Мытищи, пожалуйста, — произнёс я. Фраза слетела с моих губ сама собой. Спустя мгновение, я понял, что покупаю билет. Вот и пригодилась «свёрнутое окошко программы»: на Цилоковской касса была закрыта, значит, билет в вагоне продают без сбора. Да и к Мытищам Цилоковская ближе Фрязево, всего две пригородные зоны. Контролёр захлопала глазами. Для неё такой поворот событий, видимо, оказался более неожиданным, чем для меня. — То есть как, Цилоковская?! — опешила она. — Вы ведь от Лесной едете. Платите 88 рублей. — Циолоковская — Мытищи, — как можно тверже повторил я, чтобы уже никаких сомнений. — Сорок четыре рубля. Я сказал это так, наобум, и, видимо, угадал стоимость билета. — Нет, так не пойдёт! — возразила контролёр. Злорадная улыбка исчезла с контролёрского лица, её сменило недоумение, а потом рассудительность. Глаза женщины сощурились и забегали из стороны в сторону, подыскивая выход из ситуации. Из-за её спины с интересом выглядывать охранники. Видимо, они поспорили с контролёршей, что она обдерёт меня по полной. — Так! — контролёр перешла в наступление. — Проходим на выход! — Какой выход?! — пришла моя очередь недоумевать. — Я же покупаю у вас билет. — Берите билет от Лесной или выходите! — её глаза округлились от возмущения. Охранники за спиной контролёра прикрывали улыбки ладонями. По всему, такой ход событий их забавлял. Ну уж нет, подумал я. Теперь правила и инструкции — грозное оружие формалистов и бюрократов, на моей стороне. Буду бить врага его же оружием, холоднокровно и невозмутимо. — Циолковская — Мытищи, — заладил я на каждый аргумент контролёра. Формально, я прав, непробиваемый аргумент. Спор, не спор, а кому охота терять работу из-за неудавшегося «наезда». Контролёр сдала позиции, нехотя взяла деньги, пробила билет. — Стыдно должно быть, молодой человек, — сказала на прощание она, пошла по вагону. Пройдя несколько шагов, опомнилась, обернулась, бросила в мою сторону: — Счастливого пути! Зло сказала, с нажимом. Тоже формальность: инструкция требует быть с пассажиром вежливым и обходительным, прощаясь, желать счастливого пути. Подстраховалась, боится жалоб.
Бригада перешла с проверкой в следующий вагон. Мерно, неторопливо постукивали колёса электрички. Состав вошёл в кривую, и реборды колёс противно засвистели, упираясь во внешний рельс. Я прислушался к своим ощущениям: стыдно ли мне? Нет, не стыдно. Я не обманывал, стремясь сэкономить любой ценой, не поддался всеобщему заячьему ажиотажу. Я сознательно выбрал путь не платить, вернее, платить меньше. И это был мой выбор: проголосовал против хамства, грубости, плохого обслуживания. Проголосовал рублём.