Written by Часть первая
Поволжье железнодорожное
Путевые заметки из поездки по железной дороге вдоль Волги, от Казани до Волгограда
В этом путешествии слились две мощные силы: железная дорога и судоходная река. На маршруте я трижды пересекал Волгу по железнодорожным мостам. И всякий раз, наблюдая из окна вагона за жизнью реки, дивился её полноте, великолепию, мощи.
Река Волга — великая транспортная артерия Руси. Волжский торговый путь прошёл от Каспия вверх по течению до Казани, Костромы, Ярославля. По Волге купцы везли хлеб, соль, рыбу, нефть, хлопок. В XX веке река стала опорой промышленности. На ней построены такие машиностроительные гиганты, как ГАЗ, ВАЗ, УАЗ. Восемь волжских гидроэлектростанций дали стране электричество. В то же время у Волги появился транспортный конкурент — железная дорога. Её путь протянулся от Казани на Юг по правому берегу реки. Местность, прилегающую к Волге, называют Поволжьем. Железная дорога Поволжья состоит из трёх участков — дистанций, относящихся к трём различным железным дорогам: Горьковской, Куйбышевской и Приволжской. Дистанции эти — не главные пути, а соединительные. Они связывают между собой радиальные железнодорожные направления: Транссиб, Рязань — Ульяновск, Ряжск — Сызрань, Тамбов — Саратов, Липецк — Волгоград. По этим направлениям устремился основной поток товарных и пассажирских поездов. С появлением железных дорог уже не русло реки определяет, в каком направлении пойдут грузы, поедут пассажиры. Решает человек. Железная дорога Поволжья — организм составной. Но части соединены между собой, образуя хоть и не прямой, но всё же путь. Я воспользовался этим и спланировал маршрут, чтобы проехать от Казани до Волгограда и дальше. Проехать по возможности на пригородных поездах. Хотя, заранее понимал, что не на всех участках это будет возможным. Дорога электрифицирована частично. Сказывается вспомогательная, неосновная её роль. На многих участках пригородное сообщение отсутствует вовсе. Есть даже участки, которые и поезда дальнего следования проходят без остановки. Но трудности меня не пугали. Наоборот, придали поездке дух авантюризма. Азарт, приключение — настроение в начале, задало тон всему путешествию. Не теряя времени на планирование и раздумья, я собрал рюкзак. На вокзале Казани взял билет до Албабы. И сел в стоящую у пригородного перрона электричку. Что называется, в омут с головой.
Глава первая
Казань — Зелёный Дол
Детали выясняются на месте
Главная станция города — Казан-1. Пишется именно так, без мягкого знака на конце. Это имя города по-татарски. На станции я переходил от одной кассы к другой, чтобы заранее узнать, как добраться до Ульяновска на электричках. Разузнавал в справочной, у дежурной по вокзалу. Железнодорожники только руками разводили: не знаем. Вот расписание до Албабы, а дальше — уже не Татарстан, не наша территория. От Казани на Юг электрички ходят только до станции Аблаба. Дальше путь не электрифицирован. Пассажирские поезда на Саратов, Волгоград и Астрахань ведут локомотивы на дизельной тяге. Ответ ждал меня в электричке на Албабу: «Что ж вы на рабочем поезде не поехали? — удивилась проводница-контролёр, занявшая контролёрское место в вагоне. — Он только ушёл, на 13:20. На нём можно доехать до Буа». Я досадовал. Двадцать минут назад ушёл поезд, который был бесплатным и шёл на 113 километров дальше Албабы, до Буинска (станция Буа). Но хорошо, что я всё-таки узнал про него. Этот рабочий трехвагонный дизель-поезд отправляется по будням с шестнадцатой платформы казанского пригородного вокзала. В Буинск он прибывает около пяти вечера. В кармане лежал купленный билет до Албабы, а я прикидывал варианты, как действовать дальше. Задачка с несколькими неизвестными: погода, расписание поездов, ночёвки, дни недели, стоимость проезда. Все эти факторы пришлось сопоставить, чтобы получить ответ. Конечно, это всего лишь план, который будет меняться и дополняться, в зависимости от обстоятельств. Или, как сейчас, от внезапно выяснившихся деталей. В голове родился план: отъехать от Казани на электричке. Сойти в Зелёном Доле и заночевать на Волге. Спокойно разбить палатку на пляже, искупаться, отдохнуть. А на следующий день переправиться в Свияжск и подсесть в рабочий поезд до Буа. Синоптики обещали тёплую, сухую погоду. Запаса продовольствия и газа в плитке должно хватить для ужина и завтрака. Подробно расспросил проводницу про рабочий поезд: где останавливается, берут ли пассажиров. Проводница сама жила в Буинске и часто ездила этим поездом в Казань. Она знала всё про этот поезд и охотно поделилась информацией. Посадка пассажиров без проблем — контроля нет. Но с остановками сложнее. Остановку поезда железнодорожники заказывают заранее. Накануне звонят диспетчеру, сообщают станцию, где их подобрать. Диспетчер включает остановку в маршрут поезда. Остальные станции и остановочные пункты рабочий поезд минует. На двух станциях поезд останавливается точно: Казань и Буа. — В Зелёном Доле остановится, как думаете? — допытывал я проводницу. — Может остановиться, а может и нет. Иногда мимо проходит. А вот в Свияжске почти всегда останавливается, — пояснила она. Для меня это был подарок: информация, полезная при планировании маршрута.
Всегда имей запасной план
Станция Свияжск расположена сразу за мостом через Волгу. Мост между Зелёным Долом и Свияжском — железнодорожный, без автомобильной части. Для пешей и автомобильной переправы: паром — летом, ледовая переправа — зимой. На карте у переправы был обозначен песчаный пляж. А значит, можно сойти на остановке Волга-пост перед железнодорожным мостом и встать на пляже до утра. А с утра перебраться в Свияжск на пароме. Будет время прогуляться, пообедать. Глядишь, и рабочий поезд подойдёт. На случай если рабочий поезд не остановится в Свияжске, у меня были план «Б» и план «В». Итого: три варианта.
- План «А»: Рабочий поезд от Свижска до Буа. Дальше автостопом до Ульяновска.
- План «Б»: Вернуться в Зелёный Дол электричкой и взять билет на пассажирский поезд до Ульяновска.
- План «В»: В Свияжске сесть на проходящую электричку до Канаша. Дальше, автобусом на Ульяновск. Порядочный крюк: на семьдесят километров дольше первых двух вариантов.
— Эх, встретить бы мне вас на полчаса раньше, — со сожалением произнёс я. — Знал бы про этот поезд, сэкономил день пути. — Где вы были полчаса назад? — спросила контролёр. — Булочку в пекарне покупал, — ответил я. — Это хорошо. Теперь у вас есть булочка. Перекусите, искупаетесь в Волге, отдохнёте. Места там прекрасные — курорт. Пока электричка тащилась через дачный пригород от Казани до Зелёного Дола, я читал свежий номер газеты «Волжская магистраль». Её бесплатно раздают пассажирам на вокзале Казани. Газета сообщала о возобновлении пригородного сообщения Казань — Йошкар-Ола. Статья называлась «В Марий-Эл вернуться поезда». Кроме того, читателей информировали, что пересадочный маршрут связал три области: Киров, Пинюг и Котлас. И что из Бирюлей до Зелёного Дола теперь можно добраться через Казан-2 — северный вокзал города. Тем временем электричка подъехала к Зелёному Долу. В вагон хлынул поток дачников с реечками, обмотанными газетой, сумками и рюкзаками. Мне нужно было выходить на остановке Волга-пост, перед мостом. С трудом пробился к выходу через толпу в тамбуре. Волга-пост — станция на окраине Зелёного Дола. Отсюда рукой подать до паромной переправы, расположенной на полуострове. На переправу выстроилась очередь из автомобилей. Паром небольшой, всего на шесть машин. Желающих переправится в Свияжск набралось машин двадцать. Никто не хотел давать крюк почти в восемьдесят километров — лучше ждать. На пароме один из водителей ругался с капитаном. Машина съезжала с парома и зацепила бампером на крутом спуске. Бампер треснул. Автовладелец предъявлял претензии переправе, мол, у них съезды неправильно сделаны, бампера ломают. Переправа проходит через Куйбышевское водохранилище, уровень воды в котором регулирует Камская плотина. На плотине периодически то спускают, то набирают воду. Уровень воды в водохранилище «гуляет». Наклон паромного съезда тоже изменяется. Сейчас он нормальный и можно свободно заехать, а через несколько часов съезд уже может быть крутоват для автомобилей с низкой посадкой. Такой автомобиль даже может повредить свесы при съезде. Водитель отчаянно жестикулировал и показывал капитану парома на трещину в бампере. Капитан покраснел как варёный рак. «Как что, так паромщик во всём виноват!» — басил он в ответ. Летом паром курсирует между берегами с раннего утра до темноты. Отправляется по заполнению: заехали шесть машин — отходит. Пассажиры и автомобили на переправе есть всегда: на берегах расположены два крупных города, а автомобильный мост стоит далеко, в объезд не каждый решится. У паромной пристани, в кустах стояли законсервированные до зимы кассы ледовой переправы. Широкая полоса песчаного пляжа протянулась по северному берегу полуострова, обращённому к Зелёному Долу. Пройдя популярные места с пикниковыми зонами и волейбольной площадкой, я вышел на дикий пляж — крохотные индивидуальные заливы, отделённые друг от друга ширмами кустов. Такие пляжи годятся для рыбаков и семейных компаний, предпочитающих уединится от массовки. На одном из таких пляжей я и разбил свой лагерь: палатка, бельевая верёвка для сушки полотенца, газовая плитка, туристический коврик — вот вся оснастка. По мосту в обоих направлениях то и дело шли поезда. С Казани на Свияжск поезд сначала проходил по высокой насыпи. Мне хорошо был виден его левый борт. Затем, поезд скрывается за небольшим перелеском. И по нарастающему грохоту, а потом внезапно наступившей тишине, я определял, что поезд прошёл мост. За полуостровом по Волге шли корабли. Но с пляжа я их не видел, а только слышал их гулкие, протяжные гудки. Я радовался переходу от городской жизни к дикой, палаточной. Такие переходы позволяют почувствовать баланс «природа — искусство» и научиться наблюдать не только за памятниками искусства, архитектурой городов, транспортом и людьми, но и за живой природой. Когда живёшь вот так, в палатке на берегу реки, то многие, кажущиеся сложными вещи, становятся очевидными, простыми и понятными. Выкупался в тёплой воде Куйбышевского водохранилища, а потом, лёжа на обжигающем песке пляжа, наблюдал, как плавает в воде нутрия — водяная крыса. Как водомерки скользят на своих лапках по тонкой плёнке поверхности воды. Наблюдал, наслаждаясь одиночеством, уединением и внутренней тишиной, чего так не хватает в городе. Ближе к вечеру на пляж стал стягиваться местный люд. Расположившаяся по соседству компания затеяла пляжный волейбол. В каре залива большого пляжа высыпали дети. Они купались и визжали, плескаясь на мелководье. «Таня, выходи из воды!» — послышался взволнованный материнский голос. Стемнело, и на противоположном берегу зажглись огни. Они были хорошо различимы: огни набережной, огни порта, огни окон в домах. В темноте растворились контуры зданий и тени города. Остались только огни. Они горели и тухли, мигали, двигались, меняли цвет. По насыпи бесшумно скользнул луч локомотивного прожектора, послышался перестук колёс и нарастающий грохот — очередной поезд миновал мост. Ночь была душная. Ближе к полуночи пошёл ленивый дождь. Капли барабанили по тенту палатки и отскакивали, пружиня, как на батуте. Под шум дождя — самый сон. Внезапный ночной дождь принёс долгожданную прохладу. Глубокой ночью на соседний пляж въехал автомобиль. Я проснулся от звука двигателя. Луч фар из-за кустов скользнул по палатке. Мотор стих. Только слышалась татарская речь и хруст веток: ночные гости собирали дрова для костра. Моя палатка осталась не замеченной. Вскоре дождь усилился, перешёл в ливень и прогнал полуночников с пляжа. Засыпал я под колыбельную ночного дождя.
Глава вторая
Свияжск — Буа — Ульяновск
Паром: берег левый — берег правый
С утра бодрое солнце нагрело бок палатки, так, что я проснулся от жары. Тент палатки просохл после ночного ливня. О дожде напоминали только следы от капель на песке, похожие на маленькие кратеры. За ночь изменился уровень воды. Сначала я недоумевал, кто вытащил из воды кирпич, на который я наступал вчера во время купания. Кирпич оказался в метре от того места, где был вчера, и выглядывал из воды. Оказалось, уровень воды в водохранилище понизился, вода отступила от берега. На пляже лежали ещё свежие зелёные водоросли. Позавтракал кашей и принялся сворачивать лагерь. За день предстояло добраться до Ульяновска. Правда, с погодой было не всё ладно: синоптики обещали дожди. Но у меня был план: переправится на правый берег Волги в город Свияжск. Дождаться рабочего поезда и доехать до Буа. А от Буинска, как придётся. Если повезёт и будет автобус — ехать на автобусе. Если нет, выходить на трассу и голосовать. Главное, чтобы не было ливня. Хостел в Ульяновске был уже забронирован, и меня ждали к вечеру. На переправе выстроилась очередь из автомобилей, ожидающих паром. Два пожилых рыбака на пристани курили и лениво перекидывались фразами. От противоположного берега отвалил паром и теперь разворачивался на реке. На манёвре машина парома надрывалась и пускала струю дизельного дыма в воздух. Взгляды рыбаков неотступно следили за паромом. — Рыба клевать перестала, — жаловался один рыбак другому. — Ещё бы! — отвечал собеседник. — На камской плотине воду спускают. Говорят, там сети стоят. Вот они уровнем воды и играют, а мы без рыбы сидим. Подошёл паром. Сначала съехали автомобили. Некоторые из них стукнули задними свесами при съезде на берег, но претензий паромщику никто предъявлять не стал. Бампера у этих автомобилей уже были надтреснуты — не впервые на переправе. Местные жители иногда снимают бампера на лето: нет бампера — нет повреждений. Когда все авто съехали на берег, на паром зашли пассажиры. Матрос распределял по палубе парома заезжающие автомобили, указывал, кому где встать. Поместились не все. Часть машин осталась на берегу в ожидании следующего рейса. Вспенивая воду гребными винтами, ревя дизелем, паром отчалил от пристани, крутанулся на месте и взял курс на Свияжск. Запахло рекой, водорослями и соляркой. Высоко над головой, по мосту грохотал товарняк. Свияжск оказался большим, вытянутым вдоль железной дороги селом. С одной стороны от железной дороги расположена исправительно-трудовая колония, с другой — жилая зона с частными домами на одну семью. На станции у поста дежурной собралась бригада путейцев. Мужики в оранжевых жилетах оживлённо спорили о чём-то. — Должен остановиться. Обычно, останавливается на пятом пути, — ответил один из путейцев на мой вопрос о рабочем поезде. — Если кто-то заказывал — обязательно остановится, — уверял другой путеец. — А если не остановится, покажи машинисту знак. Он поднял правую руку и сделал несколько круговых движений над головой — знак экстренной остановки. Теперь я знал, что предпринять, если поезд не сбавит ход на подъезде к станции. Это уже ЖД-стоп, получается. В ожидании поезда устроился на лавочке у вокзала. Перед станцией небо затянула предохранительная сетка, опоясывающая зону колонии. Сетка высотой тридцать метров, чтобы исключить сообщение передачами и записками между зоной и свободным миром. У верхней её кромки со стороны зоны застряли несколько индейских стрел, выпущенных из лука или арбалета. Каждая из стрел имела утолщение на конце. Возможно, записка или передача. На территории колонии заработала плавильная печь. Из трубы повалил пушистый бледно-жёлтый дым, пополз по путям станции. Из цеха послышались удары молота. Ржавый погрузочный кран защёлкал, заскрипел, поехал. Заключённые вышли на работу. Самих ЗК из-за забора не было видно. Били слышны лишь звуки производства, указания и ругань. Литейный цех внешне похож на обыкновенный завод, только чересчур серый и угрюмый. Колючая проволока по периметру и сетчатая стена на растяжках выдавала в нём исправительное учреждение. На «гражданских» заводах изредка встречаются хоть какие-то краски: то вымпел на стене нарисуют, то забор покрасят. Серебристая статуя Ленина у проходной, опять же. А тут всё равномерно серо-бурого цвета. Выглядит тоскливо. На станцию зашёл пассажирский поезд Ижевск — Новороссийск. Попытка не пытка, подумал я и вышел на платформу. Может удастся уехать на нём до Ульяновска. Но без билета подсесть в поезд не вышло. Железнодорожники боятся увольнения за провоз «зайцев». С локомотивной бригадой я переговорить не успел: стоянка поезда всего две минуты. Пока дошёл до головы состава, тепловоз «ТЭМ» выпустил из трубы клок густого чёрного дыма. Набирая обороты взревел мощный двигатель. Вагоны клацнули буферами и увлекаемые тепловозом покатили на Юг к Чёрному морю. На платформе собирался народ. Люди шли на дневную электричку Казань — Албаба, на которой накануне я добирался до Зелёного Дола. В кармане лежал вчерашний билет до Албабы, и я мог отправиться на электричке с билетом, ведь он действует в течение суток. Но меня интересовал рабочий поезд — он идёт дальше электрички. На станцию в Свияжске люди приходят заранее, за час-полчаса до отправления поезда. Деревенские жители, в отличие от горожан, пользуются транспортом не регулярно. Опоздаешь на электричку — день потерян. Лучше прийти пораньше, а излишек времени скоротать за разговором или сном. Я спрашивал пассажиров про рабочий поезд, но люди только отрицательно мотали головами: мы на электричку. — Я на рабочем поезде поезду, — бойко отозвалась женщина, издали услышавшая мой вопрос. — Сейчас пойдёт. Вы тоже на него? — Ну наконец-то, — обрадовался я. — Хоть какая-то надежда. — Вы не волнуйтесь, — обнадёжила женщина. — Остановится сегодня поезд в Свияжске. Я сама железнодорожница — заказала остановку. Спустя десять минут, в северной горловине станции послышался рокот дизеля, и на входных стрелках заплясал дизель-поезд, забирая к пассажирской платформе. Мы с железнодорожницей неотрывно следили за ним: где остановится. Очередная стрелка отбросила поезд в сторону вокзала. В это время, с противоположного конца станции шла сплотка из электровозов. Мы оказались отрезаны от вокзала. Рабочий поезд тормозил у перрона. Истошно завизжали тормозные колодки. Сплотка из электровозов встала посреди станции и преградила путь к дизель-поезду. Нужно было её срочно обходить, но с какой стороны? Мы рванули к голове сцепки. Пока перебирались через пути перед кабиной электровоза, машинист дал гудок, извещающий о начале движения. Но заметив нас, рванул к лобовому стеклу, высматривая, нет ли кого ещё на путях. Но остальные ждали электричку, что идёт следом за рабочим поездом, и не двигались с мест. А мы с железнодорожницей во весь опор, перескакивая через стрелки и пути, неслись по станции к стоящему у вокзала дизель-поезду. Это был трёхвагонный РА2 мытищинского завода «Метровагонмаш». Вагоны имели благородную сине-белую раскраску. Белый верх боковин блестел в солнечных лучах. От этого поезд казался по-особому нарядным. Два из трёх вагонов были пусты. В среднем, прицепном вагоне расположились железнодорожники-путейцы. Поезд отправился. Быстро развил скорость, казалось, предельную для этой дороги. Под полом вагона колёса отчаянно колотили по стыкам рельс. В кривых машинист сбрасывал обороты. С частым перестуком «РА» пролетал кривую. Выйдя на прямой участок, ревел дизелями, и мощная сила вновь тянула вагон вперед. Рабочий поезд шёл без остановок. Проехали Албабу — конечный пункт электропоездов Горьковской железной дороги. Контактная сеть здесь заканчивается, а дорога становится однопутной. Дальше идут только пассажирские поезда на тепловозной тяге, товарные и дизель-поезда. На одном из разъездов рабочий поезд обошёл пассажирский Ижевск — Новороссийск и встал в тупике. У тепловоза, ведущего курортный поезд, сели аккумуляторы. С Буа вызвали другой тепловоз — «прикурить». Об этом говорили железнодорожники в вагоне, ведь у каждого — служебная связь. Рабочий поезд пропускал встречный тепловоз для спасения курортников, и отставал от графика. Меня это беспокоило, так как от Буинска мне предстояло ещё восемьдесят километров добираться до Ульяновска, а времени до наступления темноты оставалось не так уж и много. Но больше меня беспокоила кружащая по небу туча. Она показывалась то справа, то слева. И чем ближе поезд удалялся на Юг, тем темнее становилось небо. Тепловоз завели. Пассажиры за время вынужденной стоянки успели разбрестись по округе, и проводники криками собирали их в вагоны. Ушёл тепловоз-спасатель. Следом отправился Ижевск — Новороссийск. Когда последний вагон курортного поезда мотнулся на стрелке разъезда и застучал по перегону, рабочий «РА» выполз из убежища-тупика. Встал на стартовую позицию под светофор разъезда, дожидаясь разрешающего сигнала. На станции Ключи перед пассажирами поезда предстало печальное зрелище — кладбище электропоездов. Старые электрички ЭР9Е выстроились цепью, из последних сил держась сцепками друг за друга, словно вместе — смерть не страшна. Выцветшая и облупившаяся краска на бортах, потемневшие от времени и давно не мытые стёкла. Разномастные цветовые схемы раскраски говорили о том, что вагоны в отстойник поступали в разное время и из различных комплектов электропоездов. На некоторых головных вагонах сохранились названия маршрутов: «Казань», «Канаш-I». Брошенные и ненужные вагоны электропоездов ржавели под открытым небом дожидаясь воли судьбы. Вряд ли какой вагон из этой вереницы попадёт в музей или будет восстановлен и пущен по маршруту. Скорее всего, их разграбят мародёры или порежут на металл. В пути поезд нагнал упущенное время и прибыл на станцию Буа ровно в пять вечера. Небо затянула тёмно-синяя туча, грозящая ливнем. Дорогой я разговорился с попутчиком — железнодорожником-путейцем из Буинска. И он взялся проводить меня до трассы, чтобы показать место, где лучше стопить попутки на Ульяновск. Последний автобус из Буинска на Ульяновск давно ушёл. На автобусной остановке собрался народ, но люди ждали местную маршрутку. — Высматривай номера с регионом «73», — напутствовал железнодорожник, оставляя меня на трассе. Он отправился домой ужинать, а я остался голосовать на обочине. Пахло газом: по соседству была газовая автозаправка и длинная полоса разгона на ней. На этом участке трассы, выезжающие из-за поворота водители только разгоняются. Машины шли медленно, и я высматривал автомобильный номер с регионом «73». Место, и правда, оказалось удачным. Через пять минут стопа я уже ехал в автомобиле «Дэу», а рюкзак трясся на заднем сиденье машины среди сумок, пакетов, и челночных баулов. За рулём — татарин из Казани. Проехав тридцать километров по шоссе, машина уходила направо, и татарин высадил меня на повороте. — Отсюда на Ульяновск точно уедешь. Стой на этом повороте, — подсказал водитель. Он начал было разгонять автомобиль, но скоро дал по тормозам. Подобрал женщину, голосующую за поворотом, и умчал в свою деревню, к родственникам. Только я занял место на полосе разгона, чтобы проголосовать. Как из просеки, где только что скрылась «Дэу», выехал синий Жигулёнок — «шестёрка». Машина с визгом резины прошла поворот по дуге. Я поднял руку с вытянутым вверх большим пальцем: подвези. Водитель заметил жест, включил поворотник и сбавил ход, забирая к обочине. Я взглянул на номер: «73», Ульяновск — удача. Пожилой мужчина с окладистой бородой кивнул на сиденье рядом, приглашая садиться. Пока водитель расчищал сиденье, перебрасывая назад удочки, баночки, лопатки и ножи, я разместил рюкзак на заднем сиденье. Уселся спереди, рядом с водителем. Он включил передачу, дал газ, и Жигулёнок проворно побежал по шоссе. Как только мы отъехали от поворота, на лобовое стекло упали первые капли дождя. Вовремя, подумал я. Автомобиль шёл в Ульяновск. Из печки в лицо дул теплый ветерок. В салоне пахло бензином и сырой рыбой. Щётки стеклоочистителя со скрипом елозили по стеклу, смахивая крупные капли. Водитель закурил, и по салону поплыли клубы ароматного табачного дыма. — Вы, наверное, с рыбалки? — предположил я, разглядывая удочки на заднем сиденье. — Да, — выпустив дым через ноздри, ответил водитель. — Здесь неподалёку озеро. Очень чистое озеро. Там даже раки водятся. Сегодня своими глазами видел, как мальчишки раков на удочку ловят. Сколько лет живу, никогда такого не видел. Удивительно! Водитель, который меня подобрал до Ульяновска — пенсионер. В его поездках с удочками на озеро соединились два увлечения: рыбная ловля и автомобиль. На рыбалку всегда ездит на своих «Жигулях». По тому, как он управляет машиной, было ясно, что за плечами большой водительский стаж. Он вел машину без рывков. Правил чёткими, выверенными движениями. Пенсионер сам ремонтирует старый Жигулёнок. Раньше были и «Москвич», и «Волга»: опыта самостоятельного ремонта хватает. — Дети предлагают мне иномарку. Мол, пап, давай тебе купим. Что ты с рухлядью возишься, — спокойно, как бы сам с собой, рассуждал водитель. — А мне не нужна иномарка. Мотор по-жигулиному стрекотал, надрываясь от высоких оборотов. Дождь заливал лобовое стекло. Стеклоочиститель не справлялся. Водитель перевёл рычаг переключения передач вправо, стукнув меня при этом рычагом по колену. Прицелился, с хрустом воткнул пятую передачу и пошёл на обгон плетущегося впереди грузовика. — Оставьте мне мои «Жигули», — продолжил он начатую мысль, прикурив очередную сигарету. — В них я и мотор переберу, и подвеску отремонтирую. В карбюратор не лезу — не разбираюсь. Регулировать езжу к специалисту. А остальное — сам, в охотку. Запчастей в магазинах — навалом, только занимайся. Так, незаметно, за разговором мы добрались до Ульяновска. Асфальт здесь был сухой. Дорогой обогнали дождь. Но серая, налитая свинцом туча уже подбиралась к городу с Запада. — Я сворачиваю на мост, за Волгу, — предупредил водитель перед въездом в город. — Высажу вас на остановке, перейдёте дорогу и дальше на трамвае. Водитель, как и обещал, довёз меня до трамвайной остановки. Мы распрощались. Синий Жигулёнок, моргнув поворотником, слился с городским потоком машин. А я зашагал в город. Пока покупал продукты на ужин, на улице заморосил тёплый дождь. Хостел располагался в центре Ульяновска. Меня ждали. Девушка-администратор угостила чаем собственного приготовления из сбора трав. Чай оказался вкусным и расслабляющим. Развесил сушиться промокшие под дождём вещи, устроился на чистых крахмальных простынях. И только теперь подумал, что сегодня на проезд я не потратил ни копейки. Паром, рабочий поезд, две попутки — всё бесплатно. «Когда денег не хватает, блага достаются даром» — любопытная мудрость экономных путешественников, которая, и я в этом убедился, действенна. Это первая часть травелога «Поволжье железнодорожное». Материал, собранный в поездке, уже переведён в текст. Осталось его отредактировать, сверстать, и здесь появятся следующие части заметок. Следите за этим разделом, а пока вы можете прочесть заметки из других поездок.