«Ласточка»

Интересно, какой железнодорожник-натуралист придумал называть поезда птичьими именами? Теперь это вошло в моду. «Ласточка» — птица перелётная. Прилетела из промышленной Германии, где называлась Siemens Desiro. Окончательно «Ласточка» прижилась в Верхней Пышме на Урале. Завод «Уральские локомотивы» наладил производство этих красивых вагонов II класса. И закрутились «Ласточки» по стране: Туапсе — Адлер, Питер — Бологое, Москва — Тверь. Теперь ещё городская электричка МЦК — работы хватает. Один ласточкин вагон занесло в отстой — оказался лишним. Что ж, пускай отстоится, созреет — скоро и ему в путь. А пока можно устроиться поудобнее в мягком кресле с подлокотниками, вытянуть ноги и насладится доступным комфортом.

Километровые столбы

По цифре на столбе можно определить, в какую глушь тебя занесло

Для сравнения, измерения и оценки люди придумали меры. Дома измеряют этажами, города — тысячами жителей, а дороги — километрами. Стоят на дорогах метки — километровые столбы. Отсчитывают расстояния. Нулевой километр — в начале дороги, в центре. В столице, областном или районном центре, крупном населённом пункте. А от «нулевого» пошли столбы километровые отсчитывать расстояния в разные стороны. Чем больше цифра на столбе, тем глуше места. За 101-й километр из города высылали антисоциальные элементы: пьяниц, проституток, диссидентов. А за ним потянулись леса, поля, степи. И лишь редки деревни да посёлки встречаются на пути. Порой, брошенные, вымирающие. Всего три-четыре дома жилых осталось. Покосились старые деревянные дома, сараи развалились. Некому править — молодёжь в город перебралась, старики свой век доживают. Единственная жизнь в округе — железнодорожная магистраль. Несутся по ней поезда, отстукивают стыки гружёные вагоны. Пролетают полустанок без остановки. Да и нечего тут останавливаться — здесь своё бытие. А дорога, — разве так, для антуража.Спадёт дневная жара. Длинные тени от деревьев лягут на полустанок. Соберутся старики, сядут на лавочку у забора, достанут полиэтиленовый пакет с жареными семечками. И сидят, семечки лузгают, да на проносящиеся мимо поезда смотрят. Большая цифра на километровом столбе. Для поезда — участок пройденного пути. А для местных жителей столба-меры словно и не существует. Этот посёлок и есть нулевой километр. И ехать уже некуда, здесь их путь.

Красная Шапочка

На железной дороге в случае беды — помогут. Нужно лишь знать, к кому обратиться

Глядя на экран смартфона, он то в изумлении выпучивал глаза, то теребил бороду, то ухал грудным раскатистым смехом. И не замечал, что за ним наблюдают добрые полвагона пассажиров. Наблюдают с интересом: что же там у него на экране? Вагон метро выкатил из тоннеля на станцию, зашумел, задёргался. Старые вагоны почему-то всегда дёргаются, когда тормозят. Этим они расталкивают дремлющих пассажиров, словно говоря: «Станция Комсомольская. Вам, случаем, не здесь выходить? Не проехали?» Парень с бородой, не отрывая взгляда от экрана, протолкался к выходу. Хлопнули двери и толпа из вагона хлынула дверной проём на выход, увлекая даже не выходящих пассажиров. При выходе, главное, не теряться и идти в затылок впереди идущему. Замешкался, а толпа уже валит на вход. Против неё не продраться. Люди толкаются, торопятся войти, чтобы уехать этим поездом. Машинист ждать не будет. Отрежет входящий хвост дверьми, рванёт в тоннель — жди следующего поезда. Бородач, не переставая смотреть в экран, закрутился в водовороте выходящих пассажиров. Вокруг мелькали сумки, локти, рюкзаки, вечно цепляющиеся шарфы. Случайный толчок и блестящий смартфон, хлопнув крышкой о порог, юркнул в щель между вагоном и платформой. Поезд ушёл, а парень так и остался стоять на платформе с растопыренной ладонью, где совсем недавно был смартфон. Очнувшись, он подошёл к краю платформы и осторожно глянул на пути. Смартфон свалился между шпал и светил снизу угасающим экраном. Парень огляделся по сторонам в поисках помощи. На железной дороге существует правило: за каждый участок отвечает определённый работник. Это правило повелось с двадцатых прошлого века, когда «железкой» командовал Лазарь Каганович. Он говорил: «У любой аварии есть конкретная фамилия и должность». На станции эта должность — дежурная. Её просто узнать по красной форменной шапочке. За этот предмет одежды железнодорожники прозвали дежурную Красной Шапочкой. Если на станции что-то произошло — зови Красную Шапочку. Парень этого не знал. Он стоял на краю платформы, то поглядывая на пути, то растерянно озираясь по сторонам. Милицейский патруль заметил человека на краю платформы, подошёл, поинтересовался. Так, на всякий случай мало ли. С полуслова поняв ситуацию, милиционер позвал дежурную. На случай падения на пути посторонних предметов: смартфонов, кошельков, книг, очков, на станции имеется приспособление — длинный шест со щипцами на конце. Щипцы управляются рукояткой, закреплённой на другом конце шеста. С помощью этого устройства, а также сноровки и везения, можно поднять с путей на платформу легкий предмет. Красная Шапочка продефилировала с шестом по станции и подошла к месту падения смартфона, заглянула вниз. Парень с надежной смотрел на дежурную и на длинный шест в её руке. — Неудачно. Между шпал попал, — заключила дежурная. — И нет надежды? — отчаялся бородач. — Почему нет?! Сейчас достанем, — бодро ответила Красная Шапочка. — Не волнуйтесь, гражданин. Пропустили метропоезд. Как только хвостовой вагон скрылся в тоннеле, дежурная ловко спустила шест с платформы. Милиционер и парень поддерживали женщину. А она, передвигая шест и орудуя рукояткой, пыталась ухватить телефон щипцами. После нескольких неудачных попыток дежурная вытащила шест на платформу. Вовремя. В тоннеле как раз показался свет фонарей прибывающего поезда. Шест лежал на платформе. В губках щипцов был зажат смартфон. Парень ликовал. Милиционер довольно улыбался, радуясь счастливой развязке. Дежурная буднично собрала шест и собралась уходить. Счастливец рассыпался в благодарностях — в его руке снова светился заветный смартфон. — Да что вы, не стоит, — смутилась Красная Шапочка. — Это у нас постоянно: за смену один-два предмета точно достаём. В следующий раз будьте внимательнее при высадке — это всё-таки железная дорога.

Городские детали

Если, гуляя по городу, идти медленнее обычного, замечаешь детали, которые не видел раньше

В центре Москвы много старых трёх и четырёхэтажных домов. Это — бывшие доходные дома. Их владельцы сдавали комнаты внаём. При строительстве таких домов экономили, ведь дело инвесторское. А в инвестициях, главное, вложить поменьше, а доход получить побольше. Новый дом пристраивали к боковой стене существующего здания, к нему следующий и так далее. Так экономили на строительстве боковых стен. Дома разнообразных архитектурных стилей и этажности выстроились в улицы.

Со временем некоторые дома сломали, остались самые добротные. Боковые стены у них глухие, без окон. Выглядит такая стена непривлекательно: пусто и скучно. Нашлось простое и лаконичное решение, как украсить мрачные стены: расписали картинами во весь домовый рост. А что, смотрится интересно. Особенно вечером и ночью, когда картину подсвечивают софиты.

Ещё одно нововведение — диагональные пешеходные переходы на перекрёстках. Власти Москвы давно грозятся их устроить. На пресечении Пречистенки и Лопухинского переулка мне встретился первый. Раньше видел диагональный переход только в кино Марлена Хуциева «Застава Ильича». В интервью Марлен Мартынович признался, что переход ненастоящий: белые кружочки, обозначающие разметку, вырезаны из бумаги и разложены на проезжей части. По его словам, потребовалось безумное количество дублей, чтобы отснять этот эпизод. Ведь снимали в ветреную погоду, и бумажную разметку постоянно сдувало. Сцена с переходом с прокатный вариант фильма не вошла.

Переход, что встретился мне — вполне реальный, краской на асфальте. На этом перекрёстке мне как раз нужно было переходить проезжую часть по диагонали. Воспользовался — удобно. Переходишь, в глазах мельтешит от обилия «зебр». Ведь на одном перекрёстке их собралось аж восемь штук.

Поезд ушёл

Наблюдая за уходящим поездом, равно как и за упущенными возможностями, учишься успевать

Мы живём в мире, где всего два измерения: пространство и время. Чтобы что-то предпринять, нужно совместить эти измерения: оказаться в нужном месте в нужный момент. В области пространственного перемещения человечество добилось успехов. Изобрели автомобиль, железную дорогу, самолёт. А с путешествиями во времени вышел затык. Время — неуловимый и тонкий фактор, требующий бережного обращения. Течение времени не поддаётся контролю, человек не в силах на него повлиять. Под время можно только подстроиться, учесть его ход. Замешкался, упустил время — не попал куда планировал в срок: поезд ушёл. Бывает обидно видеть хвост уходящего поезда. И ведь опоздал всего на какую-то минуту. А поезд движется в графике, не ждёт. Разумеется, пойдёт следующий. Но это будет уже не тот поезд, на котором хотел ехать — другой. Лучше или хуже — неизвестно. Но другой. Вот мелькнул хвостовой вагон. Удаляется. Бежит, постукивает на стыках, мотается из стороны в сторону. Наблюдая за ним, развиваешь привычку успевать. Пускай в последний момент, это даже интереснее, но всё-таки вскочить на подножку хвостового вагона. И хочется прокричать по агитплакатовски:

Товарищ, помни!
Упуская время — упускаешь возможности!

Поезд ушёл

Наблюдая за хвостом уходящего поезда, развиваешь привычку успевать

Материал для этого видео я собирал всю субботу. Погода была солнечной, без жары: повезло. Со штативом и камерой прятался в овраге, роще, под насыпью железной дороги, на мосту. Поджидал уходящий поезд. Вышла охота за электричкой — хвост поезда на камеру ловил.

Пятиэтажная ностальгия

Малоэтажные кварталы постепенно исчезают, а ведь пятиэтажки — символ уходящей эпохи, целого периода жизни страны

Футбольный мяч гулко ударился о блестящее красное крыло, отскочил, преступно покатился по двору.— Ты куда лупишь, — замахали ребята на неудачливого вратаря. – Знаешь, сколько ремонт стоит?!— Знаю, — оправдывался парень. — Пять тысяч стоит.— Ничего нет, нет, — наперебой загалдела малышня, подбежавшая к спорткару.— Даже вмятины не осталось.Обыкновенный двор самого обыкновенного пятиэтажного квартала. Зелено, тихо. Люблю такие дворы. Высотные кварталы — это уже не то. Они торчат, выпирают, мешают. А пятиэтажка затеряется в зелени — не найдёшь. Уютные они. Жителей в таких домах меньше, чем в высотных башнях. Дворы не так забиты автомобилями. Да и машины на стоянке одни и те же — все друг друга знают. Чужака сразу видно. А тут этот красный «Порш». И нужно было ему припарковаться рядом с жэковским трактором. На контрасте такой автомобиль заметен. Двор взволнованно обсуждает событие: — Мячом?! Да что вы говорите. — Мячом, мячом. Собственными глазами видела: окна во двор выходят. — Чья это машина, не знаете? Третьего дня здесь встала… А вечером у подъезда соберётся старая гвардия — пенсионеры. Дворовая лавочка коротка, не все помещаются. Опоздавшие приходят с кухонными табуретами. Такая тема для разговора: чудо-автомобиль во дворе. Да ещё это футбольное происшествие. Пятиэтажки — символ уходящей эпохи, целого периода жизни страны. Здесь ещё сушат бельё на верёвках, натянутых меж берёз. В беседке посреди двора собираются доминошники, стучат костяшками по отполированному локтями куску фанеры. Соседи здороваются друг с другом. А матери из окон зовут на обед заигравшихся в футбол ребят. Малоэтажные кварталы постепенно исчезают. На их месте появляются высотки — каменные джунгли. К ним не подступиться. По периметру — двухметровый забор: частная собственность. Занести бы пятиэтажки в Красную книгу, как автобусы ЛиАЗ-677 и электропоезда ЭР1. Сохранить для истории. Да только темпы современной жизни таковы, что вещи, способные ещё послужить человеку, заменяют новыми. Заменяют, потому что это модно, престижно, или просто кому-то нужно. Особенно в крупных городах, где скорость прогресса выше, да и денег больше, чем на периферии.

Уличное искусство на службе

Добро побеждает зло. Сегодня в качестве добра — граффити

В моём районе профессиональные художники расписывают трансформаторные будки. Знаете, такие невзрачные кирпичные домики без окон. Будки располагаются во дворах и на перекрёстках. Их стены покрыли рисунки: ржаное поле, каналы Венеции, железнодорожная станция с прибывающим поездом, зимний лес и даже тропические джунгли. Расписанные стены создают особую атмосферу, а главное — отвлекают. Выдёргивают из будничной суеты, как бы говоря: посмотри, в мире много интересного, кроме, работа — магазин — дом — работа. Есть у настенных рисунков ещё одно полезное свойство: они защищают стену от граффити, шрифтов и объявлений. В среде уличных художников не принято писать поверх другого рисунка — это считается дурным тоном. Профессионалы застолбили за собой трансформаторные будки и заборы, и я этому рад. С удовольствием разглядываю камыши в свете закатного солнца, изображённые на заборе металлобазы. Картина вместо привычного «ХУZ» в ползабора или телефонов дилеров. Выглядит необычно и контрастирует с действительностью. Поначалу, когда рисунок только появляется на стене, прохожие останавливаются и подолгу разглядывают произведение: это что-то новенькое. Это хорошая практика, пример того, как добро вытесняет зло. И подспорье тем районам, где заборы и гаражи повсеместно расписаны «диким» граффити. Берите на вооружение.